Содержание:

...автономность  дома, коттеджа или родового поместья...

Потребление электроэнергии родовым поместьем.

Мощность источника питания.

Пути понижения потребления электроэнергии.

Об альтернативных источниках электроэнергии.

Опытный образец энергоустановки для дома, коттеджа, родового поместья.

Чтобы подтвердить вышеприведенные расчеты, я собрал несколько различных энергоустановок. Они подтверждают все параметры. Их можно посмотреть здесь....

Сколько времени будет служить такой комплекс энергообеспечения?

Общий обзор других источников электроэнергии и тепла.

И В ЗАКЛЮЧЕНИИ….

Все согласятся с тем, что там где проживаем, должен быть чистый воздух, чистая вода, что место проживания должно быть безопасным и экологически чистым для проживающих в нем людей и окружающей среды.

Можно считать это основными требованиями к месту проживания.

Не многие согласятся поменять свои условия жизни в квартире на условия проживания, например, в землянке. Хотя это будет соответствовать всем вышеперечисленным требованиям. Привыкли к теплу, горячей воде и искусственному свету, пользуемся различными электроприборами, например, утюгом! Также некоторые любят послушать радио и посмотреть телевизор.

Наша цивилизация уже давно изобрела различные источники энергии, с помощью которых можно получить условия проживания намного лучше, чем в современной квартире. Наглядное подтверждение этому есть. Посмотрите на активное строительство коттеджей. Люди их строят для того, что бы улучшить свои условия жизни, а также, чтобы получить хоть немного независимости, чистый воздух и окружение в виде ландшафтного дизайна, радующие взгляд.

Нам осталось только выбрать самое лучшее и безопасное.

Очень много различных вариантов установок для получения электроэнергии и тепла. В обществе бытует мнение, что приобретение энергоустановки - это очень дорого. Но практически никто не представляет, какова их действительная стоимость.

Для начала расскажу об автономности и безопасности энергообеспечения места проживания с расчетами и рассказом об источниках энергии.

Потом постараюсь развеять мифы о дороговизне независимых источников энергии.

Почему именно автономность  дома, коттеджа или родового поместья, а не поселения в целом?

Потому, что если делать энергообеспечение поселения в целом, то это предусматривает создание большого комплекса по накоплению и выработке энергии, из-за которого, в случае выхода его из строя, будет страдать все поселение в целом.

Также нецелесообразно подключаться к любому существующему источнику – последствия те же, плюс затраты на поставку энергии. Все вышесказанное можно отнести к любому привычному источнику энергии, как электричество, газ, теплосети.

Это тоже относится и к безопасности поселения в целом. Так, допустим, провести электричество в поселении, означает врыть столбы, натянуть провода, которые по истечении лет так 10-15 ветшают и обрываются. Если кабель закопать в землю, то надежность повысится, но не более чем в два-три раза.

И, наконец, не всем нужно будет электричество. Есть и такие желающие, которые хотят обходиться и без него.

Какие предстоят затраты для подведения такого электричества:

Вкопать один столб - это около 2-х тысяч рублей. На подключение дома в родовом поместье, с участком более 1-ого гектара  нужно три столба (между столбами 30 м) и провода. По самым малым расценкам это 7 тысяч рублей. Закапывать в землю кабель стоит в 2 раза дороже из-за стоимости кабеля. Добавьте стоимость подстанции для поселения – около 200 тысяч рублей и подведение электричества к поселению (обычно километра 2-3) - это 300 тысяч рублей. Если поселение около 150 человек, то каждому владельцу родового поместья надо будет выложить около 3300 рублей плюс 7000 рублей. Учитывая, что не каждый захочет вести себе электричество, эта сумма вырастет. К тому же, опыт других регионов показывает, что поселение начинают строить 20-30 человек. Значит, первоначально все затраты ложатся на их плечи, т.е. порядка 60-80 тысяч.

Конечно, можно где-нибудь сэкономить, но порядок цифр не намного изменится. Также, к сожалению, мы все прекрасно знаем факты воровства проводов и их обрыва из-за налипания снега, особенно в нашей области из-за климатических условий. Поэтому электрический кабель надо будет закопать. Сумма от этого изменится не намного – так как цена такого кабеля хоть и высока, но работы по укладке кабеля в землю можно выполнить своими силами.

Что же получится, если использовать автономные источники энергии?

Для начала определим потребление электроэнергии родовым поместьем.

Освещение и электроприборы можно взять такие же, как в квартире. Каждый знает, сколько он платит за электроэнергию в месяц. Могу привести цифры собственного расхода электроэнергии. Я с женой живу в двухкомнатной квартире площадью 45 м2, у нас используется стандартный набор электро-радиоприборов: лампы освещения, телевизор, холодильник, утюг, стиральная машина, регулярно используется тепловентилятор. Потребление в месяц около 150 кВт*час. Это в зимнее время. Раньше эта цифра была выше – около 300 кВт*час. Ее удалось снизить за счет применения для освещения энергосберегающих ламп. Не сложно подсчитать, сколько электроэнергии используется для освещения. У нас – это 10 энергосберегающих ламп общей мощностью 300 Вт. Получится 40 кВт*ч в месяц. Конечно, освещение – это далеко не все что нужно.

Использование электроэнергии в современной квартире

Проведем примерный расчет потребления электроэнергии в индивидуальном доме, где имеются 2 телевизора, компьютер, видеомагнитофон, компьютер, 2 холодильника, 10 шт. осветительных ламп, насос системы водоснабжения, стиральная машина, кратковременно используются мощные приборы типа утюга, чайника, электроинструмента. Энергопотребление такого дома, судя по опросам проживающих в индивидуальных домах, составит около 400 кВт*ч в месяц. При расчете предполагается, что в доме используется автономные системы газового отопления и горячей воды. Как видите, это довольно роскошный дом по набору используемых электроприборов. Для типичного среднего потребителя реальны цифры в 200-300 кВт*час и ниже. Кстати, среднестатистические данные по России указывают цифру суточного потребления электроэнергии в 3 кВт*ч, т.е. примерно 100 кВт*ч в месяц.

Постараемся просчитать, насколько верны наши цифры. Возьмем самый короткий и самый холодный день в году, самое длительное время использования освещения и электроприборов в этот день. Месяц - январь, Новогодние праздники!

Как отмечает гендиректор компании “Ваш солнечный дом” Владимир Каргиев, за последние два года интерес к автономной энергии заметно вырос: цены на нее, в отличие от стоимости традиционных энергоносителей, падают. Самый простой способ сэкономить – использовать солнечное излучение для нагрева воды и отопления помещений. Приспособленные для этого солнечные коллекторы все чаще пользуются спросом, отмечает Каргиев.

Для получения электричества, как правило, применяют фотоэлектрические кремниевые модули мощностью до нескольких киловатт. Модуль выполнен в виде панели, заключенной в алюминиевый каркас, объясняет Каргиев. Панель представляет собой фотоэлектрический генератор, состоящий из стеклянной плиты, с тыльной стороны которой между двумя слоями герметизирующей пленки размещены солнечные элементы, соединенные друг с другом. Модули бывают односторонними и двусторонними. Двусторонние отличаются тем, что могут использовать энергию не только солнца, но и отраженного света. Как рассказывает Каргиев, в России серийно выпускаются только монокремниевые установки на 2–5 кВт, а другие модули если и производят, то только на заказ.

Кубанский фермер Игорь Коровиков приобрел систему энергоснабжения, состоящую из ветряка, солнечных батарей и бензогенератора, потому что до ближайшего источника энергии от хозяйства 3,5 км. По его наблюдениям, главный недостаток солнечных батарей в том, что они полноценно работают только в ясную погоду. А при рассеянном свете эти устройства вырабатывают 10–15% от номинальной мощности. “Зимой у нас вообще облачно, так что в это время рассчитывать на солнечную энергию не приходится”, –расстраивается фермер.

Каргиев согласен, что для фермера солнечная энергетика может быть подспорьем только в летнее время. Поэтому он советует использовать системы с несколькими источниками энергии. Ветро-солнечная система подойдет для регионов с достаточной силой ветра: если нет солнца, то дует ветер, и наоборот. Установка для преобразования силы ветра в электричество состоит из ветроколеса с лопастями, повышающего редуктора и генератора, установленных на мачте, говорит исполнительный директор калининградского холдинга “Юниос” Юрий Яковлев. В качестве резервного источника энергоснабжения к системе можно подключить дополнительный бензо- или дизельный генератор.

“Дизель в два раза долговечнее, да и солярка дешевле бензина, хоть и ненамного, – рассуждает Коровиков. – Но ведь бензогенератор и стоит в два раза дешевле дизельного!”. Выгоднее приобрести хороший западный бензогенератор со сроком работы не менее 4,5 тыс. часов, делает вывод фермер. Прежде чем сделать покупку, он долго изучал предложения и беседовал с разработчиками ветровых электростанций. Они признались, что заявленная мощность, как правило, не соответствует реальной: например, ветрогенератор с максимальной мощностью 5 кВт будет выдавать 1 кВт. Поэтому один из ключевых моментов выбора ветряка – размер и количество лопастей. Коровиков рекомендует брать ветряки с большими лопастями, поскольку для создания 2–3 кВт реальной мощности диаметр ветряка должен быть не менее 5 м. Он добавляет, что ветряки эффективны только в местностях, где среднегодовая скорость ветра составляет более 4 м/сек.

В средней полосе России, где скорость ветра обычно не превышает 2,5–3 м/сек., использование ветряков не всегда эффективно, соглашается Каргиев из “Вашего солнечного дома”. Поэтому они оптимальны для степных районов (например, Калмыкии) и побережий крупных водоемов. Чтобы достоверно определить среднюю скорость ветра в регионе, Коровиков советует изучить метеостатистику за последние 50 лет.

Ветряки, солнечные батареи и бензогенераторы работают только на подзарядку аккумуляторов. Поэтому обязательными элементами автономной энергосистемы эксперты называют контроллеры заряда и качественный инвертор, стабилизирующий напряжение и преобразующий постоянный ток в переменный. Чем мощнее зарядное устройство, тем дешевле энергия при дозарядке аккумуляторов от бензогенератора в зимнее время, подтверждает Коровиков. Но “зарядники” и аккумуляторы достаточно дорогие, поэтому Каргиев советует рассчитывать систему исходя из запаса энергии максимум на 2–3 дня. Если большие помещения, например коровники, используют солнечную энергию, то Каргиев рекомендует покупать энергосберегающие люминисцентные или галогеновые лампы.

Солнечные фотоэлектрические батареи стоят $4–5, а в системе с аккумуляторами и преобразователями напряжения – $7–9 за пиковый ватт. Пико- вый ватт – это условная величина, означающая максимальную мощность модуля в идеальных условиях (освещение 1000 Вт/кв. м при +25 °С). На практике такое бывает редко, поэтому при расчете количества солнечных модулей следует помнить, что их реальная мощность будет меньше на 10–15%, обращает внимание Каргиев.

Солнечные водонагревательные установки проще и дешевле: они представляют собой панели с проточным теплоносителем (например, водой), который греется на солнце, а затем аккумулируется в теплоизолированных баках. Система нагрева 150 л/день (на одну семью) стоит около $1 тыс. В отличие от электрических нагревательные батареи способны преобразовывать рассеянный свет.

Самые простые и дешевые ветряки мощностью 500 кВт стоят $600, но сейчас почти не производятся. Двухкиловаттный ветряк обойдется уже в $5 тыс. Коровикову удалось купить ветрогенератор без мачты за $1 тыс. Мачту он сделал самостоятельно, а покупная обошлась бы в $300–700. Общие затраты на электрификацию фермы Коровикова составили более $6200.

Каргиев уверяет, что даже большие вложения в альтернативную энергетику быстро окупаются: нетрадиционные источники долговечны и не требуют техобслуживания. Например, ветроустановки работают 10–20 лет и нуждаются лишь в периодической смазке. А фотоэлектрические батареи на основе монокремния “практически вечные”, утверждает он. Гарантийный срок их службы до падения мощности на 20% от заявленной составляет, по словам Коровикова, 20 лет. Другие установки служат 5–10 лет, водогрейные солнечные батареи – 5–15 лет. По словам Каргиева, они также требуют минимального ухода: их нужно мыть, вытирать с них пыль, в системах с водой менять прокладки, а в системах с теплообменником – незамерзающий теплоноситель. Делать это достаточно один раз в несколько лет.

Коровиков считает, что при простом сравнении с сетевой энергией автономная система не может окупиться в принципе. Альтернативная энергетика всегда дороже сетевой, полагает фермер. В доказательство он приводит расчеты себестоимости электроэнергии на своей ферме. Энергия солнечных батарей обходится в 6 руб./кВт час, ветряка – почти в 8 руб./кВт час, а бензогенератора, который используется только в зимние месяцы, – в 13 руб./кВт час. Средняя себестоимость получается на уровне 10 руб./кВт час. Ежедневно Коровиков расходует на энергоснабжение 66 руб., из которых 47 руб. уходят на амортизацию оборудования.

Яковлев из холдинга “Юниос” оперирует другими цифрами. По его подсчетам, ветрогенератор мощностью 10 кВт при нормальном ветре ежегодно производит энергии более чем на $2 тыс. (из расчета стоимости кВт/час 1,84 руб.) и при стоимости $10 тыс. окупается за 5 лет. После этого энергия фактически становится бесплатной и каждый последующий год собственник ветрогенератора экономит по $2 тыс.

Подходить к использованию ветровой энергии нужно осторожно и избирательно, считает гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. Он обращает внимание на шум, отпугивающий птиц, без которых активно размножаются насекомые. Рылько не уверен, что у нас в стране есть места, где экономически выгодно пользоваться солнечными установками: на наших широтах слишком мало солнца. Коровиков придерживается другого мнения. По его словам, достаточно слабая батарея солнечных модулей (700 Вт) троекратно перекрывает его потребности в энергии восемь месяцев в году, а за четыре летних месяца вообще образуется излишек.

Теоретически излишки энергии можно продавать. За счет этого фермер Коровиков мог бы компенсировать до 10–12% затрат на энергообеспечение. Но на практике рынка альтернативной энергии нет, кроме того, нужен выход в сеть, при наличии которого строить системы альтернативного энергоснабжения бессмысленно, поясняет фермер.

В ростовской компании “Волшебный край” (входит в группу “Астон”) электроэнергию и пар производят, сжигая лузгу, а излишки пара и электроэнергии используют в парниках. Самостоятельно генерируют энергию и в тульской агрокомпании РС “Венев”. “Нам Чубайс не нужен, – шутит Виктор Гулов, замгендиректора по сельхозпроизводству РС “Венев”. – Мы можем за счет возобновляемых биосредств организовать производство электроэнергии, например из биогаза”. В этом году в рамках национального проекта “Развитие АПК” компания собирается строить свинокомплекс. Навоз будут перерабатывать в биогаз, а затем на газовой электростанции получать свою энергию. “Если навоза не хватит, в ход пойдет зеленая масса”, – обещает Гулов.

Рылько считает, что биоэнергетика заслуживает серьезного внимания крестьян. Подсолнечниковая лузга, спрессованная в пеллеты, может служить топливом для печей и котлов, приводит пример руководитель московского представительства Российского углеродного фонда Григорий Райхер. Такие пеллеты обладают теплотворной способностью на уровне неплохих марок угля – более 3900 ккал. А получение и использование биогаза наряду с биодизелем и биоэтанолом может стать источником дохода агрокомпаний и при этом позволит экономить невозобновляемые природные ресурсы, убежден Рылько.

Тонна навоза или другой биомассы, подвергаемой сбраживанию в специальных установках (метантенках), дает 500 куб. м биогаза, что эквивалентно 350 л бензина. Газ, получаемый в результате анаэробной ферментации органических отходов, уже давно используется в Европе и странах Балтии, говорит Райхер. А в России опыт использования биогаза насчитывает почти 20 лет. Первая станция производительностью 1000 куб. м биогаза и 30 т органического удобрения в сутки была смонтирована в 1987 г. на Октябрьской птицефабрике в Московской области, вспоминает замгендиректора центра “ЭкоРос” Евгений Панцхава. “Затем запустили еще одну станцию на 2500 куб. м. Сегодня на такие мощные установки спроса нет, поэтому производятся небольшие, например ИБГУ-1 (для повторного использования отходов крестьянского подворья) и БИОЭН-1 (для животноводческих ферм на 25 го- лов)”. Но, по словам Панцхавы, их пока распродано не более сотни штук.

“У нас только говорится, что много производителей биогаза, на самом деле это не так”, – уверяет консультант Мосводоканала, специалист по переработке отходов Валентин Татаринов. По его на- блюдениям, биогазовые установки используются редко и только на небольших фермах (до 50 голов КРС). А подсчеты Райхера свидетельствуют, что производство биогаза рентабельно, начиная с поголовья в 50 тыс. свиней.

Окупаемость проекта утилизации отходов с выпуском биогаза зависит от размера экологических штрафов, которые платит хозяйство, полагает Райхер. “Если СЭС и экологи бескомпромиссны, то штрафы можно сократить уже с первого дня начала строительства метантенков, – считает он. – А если эконадзор формален, то дешевле вообще ничего не строить”, – говорит он. Райхер отмечает возрастание интереса аграриев к биогазовым технологиям: “К нам обратилось несколько крупных свинокомплексов, и сейчас мы разрабатываем для них проекты утилизации отходов с производством биогаза

В зависимости от условий производства в состав биогаза может входить 60–70% метана и 30–40% углекислого газа, а также незначительные примеси сероводорода (0–3%), водорода, аммиака и оксидов азота. “При сжигании 1 куб. м биогаза можно получить 1,7 кВт/час электроэнергии, или 2,5 кВт/час тепла”, – подсчитывает директор НТЦ “Биомасса” Георгий Гелетуха.

Райхер считает, что, если биогаза получается много, целесообразно пустить его на производство электроэнергии. Окупаемость электростанции на природном газе – 9–10 лет, а на биогазе – 5–6 лет, рассказывает он.

Первоначальные вложения в оборудование метантенков на свинокомплексе с 50 тыс. голов Райхер оценивает в $7 млн. Еще в $2,5–3 млн обойдется сооружение электростанции. Но в итоге полу- чится замкнутая система энергоснабжения. “По нашим расчетам, количество биогаза, которое получается в хозяйстве с 50 тыс. свиней, покроет все его потребности в тепле, подогреве воды и электричестве, – говорит Райхер. – К тому же на выходе из метантенков [помимо биогаза] получается компост, который можно продать”. Выход компоста с каждой тонны навоза составляет около 300 кг. Если оборудовать биогазовую установку фасовочным блоком, то продукцию можно продавать в розницу. Так поступают в компании “Пикса”. Как говорит директор по продажам Дмитрий Карханин, компост охотно раскупают дачники.

При всей привлекательности переработки отходов в биогаз крупные компании внедрять их не торопятся. “Нам предлагали выпускать биогаз, но мы посчитали соотношение затрат и выхода газа, после чего отказались”, – рассказывает гендиректор холдинга “ПсковАгроИнвест” Александр Братчиков. На свинокомплексе компании содержится около 21 тыс. свиней, ежедневный выход навоза – около 50 т. Для рентабельного производства биогаза это недостаточный объем, считает Братчиков. “Себестоимость биогаза в три-четыре раза выше, чем природного, – добавляет он. – Поэтому мы решили, что навоз выгоднее компостировать или перерабатывать в биогумус”.

Не предусмотрена технология утилизации отходов с получением биогаза и на недавно введенном свинокомплексе АПК “Михайловский” в Липецкой области. Как сообщили в пресс-службе компании, пока навоз просто вывозят на поля. Так же поступают и в агрокорпорации “Стойленская Нива”. “По нашим расчетам, производить биогаз невыгодно, оборудование очень дорогое, – считает главный зоотехник холдинга Лидия Сотникова. – К тому же фермы у нас мелкие, расположенные на большом расстоянии друг от друга”.

Реальные экономические перспективы использования биогаза появятся, когда в стране будет действовать Киотский протокол, к которому Россия присоединилась в прошлом году, предполагает Братчиков. Теоретически квоты, полученные от сокращения выбросов парниковых газов, можно будет продавать, поясняет Райхер: “Так появится возможность снизить инвестиционную нагрузку на биогазовый проект”.

Диана Насонова

Вокруг ветроэнергетики в Украине постоянно идет острая дискуссия. Причем точки зрения, которые высказываются при этом, совершенно полярны — от полного отрицания ее полезности на территории нашей страны, будто бы бе дной ветроресурсами, до утверждения, что с помощью электроэнергии, получаемой с помощью ветра, можно обеспечить все наши потребности, да еще и продавать ее излишки за рубеж. Корреспондент «ЗН» побывал в Днепропетровске на предприятии «Ветроэнергетика», где создаются украинские ветроэлектроустановки (ВЭУ). Предлагаем нашим читателям интервью с генеральным конструктором этого предприятия Владимиром Кукушкиным.

— Ветроэлектростанция хитра и сложна, потому что работает от ветра, а ветер — от Бога. Кроме того, она почти непредсказуема, как женщина, — так несколько поэтически Владимир Иванович начал свой рассказ об использовании энергии ветра. — Муку молоть с помощью ветра можно, но доверить ему освещать дом ненадежно — слишком часто будешь сидеть в темноте.

— Владимир Иванович, но в то же время у ВЭУ есть и немало преимуществ. В каких условиях они проявляются наилучшим образом?

— Они в наибольшей степени проявляются, когда такие ветровые энергогенерирующие станции или установки подключены к общей сети государства (и чем они больше и мощнее, тем лучше). Тогда потребление атомной энергии, угля, нефти, газа сразу сокращается. Государственная сеть является своеобразным аккумулятором, поэтому ВЭУ очень выгодна, когда дает электроэнергию в общую схему. Если «заработал» ветер, можно выключить гидроэлектростанции или блок на теплостанции (атомные блоки работают постоянно в базовом режиме). Все это дает огромную экономию исходного сырья.

При этом надо помнить, что чрезмерное увлечение ветроэнергетикой не всегда полезно — если количество энергии от ветра превышает 50% от общей вырабатываемой электроэнергии в сети, то это может стать опасно, так как внезапное прекращение ветра может повлиять на общее энергоснабжение, а значит — и на экономику государства. Поэтому выработана определенная стратегия в этом вопросе. Установлено, что доводить вклад ветроэнергетики до более чем 30% в сети не следует. Впрочем, для нас пока эти рассуждения чисто теоретические, потому что вклад ВЭУ в электроэнергетику Украины не достигает и одного процента, хотя по использованию энергии ветра мы обогнали все страны СНГ. Однако есть государства, в которых доля энергии ветра достигает 30%. Это, в первую очередь Дания. 20% электроэнергии дают ВЭУ северной части Германии (при общем показателе по стране около 7%).

На Западе энергетические сети раздельные, и это является некоторым недостатком. Так, Германия уже подходит к возможному пределу в использовании своего энергетического потенциала на севере страны. Преимущество Украины состоит в том, что в стране существует единая энергетическая сеть, а если в этом направлении работать вместе с Россией, то вклад ветроэнергетики можно поднять до 50%…

— Но разве возможно в Украине выработать такое количество электроэнергии с помощью ветра? Ведь в прессе уже не раз писалось о том, что наша страна обделена ветром…

— У нас ветрового потенциала хватит, чтобы обеспечить страну электроэнергией на все 100%. Вопрос в другом — какое качество у нее будет при этом? Ветер силой 2 м/с или 5 м/с — тоже ветер, но чтобы ветроэлектростанция работала хорошо, нужен ветер, дующий со скоростью 10 м/с. Сейчас на Западе добились, что ВЭУ становятся выгодными при 7 м/с, хотя обычно ветряки рассчитываются на скорость ветра 9 —11 м/с. Это «рабочий» ветер. 100-киловаттный ветроагрегат дает эту мощность при ветре 11 м/с.

— Сколько же электроэнергии будет вырабатывать ВЭУ при скорости ветра 20 м/с?

— Ветроэлектростанция спроектирована так, что будет давать все те же 100 кВт, но при этом угол наклона лопастей уменьшится. То есть она запрограммирована на сознательную потерю мощности. Просчитывались варианты ВЭУ с двумя генераторами, чтобы второй включался при большем ветре. Однако на сегодняшний день это оказалось невыгодно, так как 90% времени второй агрегат будет простаивать.

— В прессе не раз обсуждались ВЭУ с вертикальным расположением оси вращения. Насколько оправдались надежды, связанные с ними?

— Можно сказать, что не оправдались. В Калифорнии установлено около 30 тысяч ВЭУ, причем самой разной мощности, начиная со 100-киловаттников, которые мы поначалу покупали в США по лицензии, и заканчивая установками мощностью 1500 кВт. Все вместе они заменяют три атомных блока. Там же есть ВЭУ и с вертикально расположенной осью. Но на такие установки приходится чуть больше 5% от общего количества. Одно время ветряки с вертикальной осью быстро развивались и им прочили большое будущее. У нас, в Днепропетровске, также была изготовлена установка мощностью 420 кВт. Ее поставили в Евпатории. Однако когда лопасти ветряка начинают сильно раскручиваться, их не остановить, и в конце концов они разлетаются на куски. К примеру, канадцы поначалу с энтузиазмом отнеслись к этому направлению, но когда сразу шесть агрегатов вышли из строя, работы были остановлены.

— Недавно в смерче была зарегистрирована скорость ветра более 450 км/ч (это 125 м/с). Как ВЭУ выдерживают такие нагрузки?

— Не выдерживают они таких ветров. Но в Украине, к счастью, подобных ветров в местах расположения ВЭУ нет. В Крыму максимальная скорость ветра достигает 30 м/с. А вот в Индии ветер поломал много современных ветроэлектростанций. Поэтому при скорости ветра свыше 25 м/с агрегат переводят в нулевое положение и не эксплуатируют, чтобы он не вышел из строя. При скорости ветра 50 м/с мачта ветроустановки не выдержит, такой предел заложен в техническое задание.

— В каком районе у нас расположено наибольшее количество ВЭУ?

— Поезжайте в район Донузлава, за Евпаторией, там увидите Мироновскую ВЭУ. Недавно я возил туда польскую делегацию. Поляки, увидев 170 ритмично работающих ВЭУ, были потрясены величественным зрелищем. Есть мощные ВЭУ и в Судаке. К сожалению, возможности для развития ветроэнергетики в Украине небольшие. Государственного финансирования не хватает, а частный капитал для этого не привлекается.

Тогда как в Дании, Германии большинство ВЭУ находятся в частной собственности. Мне там довелось познакомиться с работником ветроэнергетической фирмы, который получил от банка кредит в 200 тыс. евро. На эти деньги он купил не новую, а уже работающую ВЭУ (своеобразный секонд-хенд). На деньги, вырученные от продажи электроэнергии, предприниматель вернул кредит и после этого начал получать чистую прибыль.

— Какую роль в этом играет «зеленый тариф»?

— Часто можно слышать, что сегодня самую дешевую электроэнергию дают атомные станции. Но ведь это не так! Потому что в ее стоимость не заложены затраты на хранение отходов, расходы на ликвидацию последствий аварий наподобие чернобыльской, а ведь их тоже нужно предусматривать — мало ли что еще может случиться. Да и на тепловых электростанциях делают сегодня трубу повыше, чтобы грязь и пыль рассредоточивались как можно дальше. Но ведь ТЭС загрязняют окружающую среду еще больше, чем АЭС. Тогда как «зеленый тариф», введенный в некоторых государствах, справедливо оценивает экологически чистую энергию ветра.

В 1990 году я вместе с тогдашним министром топлива и энергетики Виталием Скляровым ездил в Данию и посетил местное министерство экологии и энергетики. Кстати, обратите внимание на порядок слов в названии министерства — все начинается со слова «экология»! Мы с ним увидели ветряки, а затем отправились посмотреть, как работает тепловая электростанция в Копенгагене. Когда пришли на станцию, Виталий Федорович говорит: «Станция не работает». — «Почему?» — «Дыма совсем нет…»

Нам дали белые перчатки и показали, как взобраться на трубу высотой 160 метров. Когда мы поднялись, то почувствовали — из трубы идет теплый воздух. Значит, все-таки станция работает, но совсем не дымит и нет выбросов пыли или золы, хотя сжигается польский уголь не самого высокого качества зольностью 11% и с большим содержанием серы. И все потому, что зола тут же перерабатывается в гипс, а из оксида серы производится серная кислота. Так, заботясь об экологии, датчане одновременно производят из отходов весьма нужную продукцию. А чистота отходов на электростанции поддерживается благодаря тому, что горы угля покрыты пленкой, так что никакой ветер пыль не поднимает.

— Итак, подведем итоги: Германии ветроэнергетика нужна, Дании тоже… Я еще могу понять Россию, которая не слишком большое внимание уделяет ветроэнергетике потому что у нее достаточно и газа, и нефти, и угля. Но ведь Украина в этом отношении бедна, как церковная мышь, почему же мы так вяло развиваем это направление энергетики? Кстати, еще в 1990 году вы вместе с министром могли убедиться в преимуществах ветроэнергетики. Почему же он не стал ее сторонником?

— Конечно же, стал. Но с тех пор энергетические министры сменялись у нас, если не ошибаюсь, пятнадцать раз. При такой кадровой чехарде у нового назначенца просто не остается времени на проблемы ветроэнергетики… Я убеждал министров в том, что сейчас все страны, заботящиеся о своем будущем, движутся по пути развития ВЭУ. Вы только посмотрите, какие грандиозные усилия в этом направлении прилагают Испания, Индия, Китай. Почему же Украина ведет себя так вяло?

— Вы не одни в Днепропетровске создаете ВЭУ. Мне приходилось бывать на предприятии «Веста», на котором налаживают производство небольших (до 30 кВт) ВЭУ для ферм, дач, бригад пастухов…

— Все, кто занимается ветряками, — выходцы из «Южмаша». На «Весте» они делают пока 20-киловаттные установки, а также ВЭУ мощностью 420 кВт с вертикальной осью.

— Почему ветряки устанавливают на трубчатых опорах, а не, к примеру, на треногах?

— Интересный вопрос. Скажу сразу, что здесь ответ надо искать не у инженеров, потому что на треногах сделать проще и дешевле. Но поскольку в Германии, например, ВЭУ ставят недалеко от жилищ, то они должны выглядеть еще и эстетично. А нам это зачем, если мы устанавливаем ветроэлектроустановки в безлюдных местах? Это говорит о том, что не нужно все копировать до мелочей. Часто лучше немного подумать и трезво оценить и свои возможности, и чужие достижения.

Александр Рожен

«Зеленый тариф»

«Зеленый тариф»— специальный тариф на электрическую и тепловую энергию, произведенную из альтернативных источников энергии… Устанавливается в порядке,определенном Кабинетом министров Украины».

Законопроект о внесении изменений в закон Украины «Об электроэнергетике»

Альтернативные источники энергии, будь то ветер, биоэнергия, «малая» вода, в Украине используются все еще слабо. Их вклад в общем энергетическом балансе страны исчисляется долями процента. Практика подсказывает: чтобы сдвинуть проблему с места, нужны частные инвестиции. Но как их, наконец, привлечь в эту отрасль и что сделать, чтобы выгодно было всем — и частному бизнесу, и государству, и потребителям? Как получать киловатты из ветра, построив современные ветряные станции или модернизировав уже существующие? На эти и другие вопросы «ЗН» попросило ответить Стивена Уолша, нового директора энергораспределительных компаний AES в Украине.

— Господин Уолш, вас, бывшего кадрового военного с 20-летним стажем службы в корпусе морской пехоты США, в 2004 году направили на восстановление электросетей Ирака. Тут вроде все логично. Но как понимать, что и года не прошло после возвращения из Ирака, как вас командировали на работу в Украину? Надеюсь, это не означает, что наша страна воспринимается в цивилизованном мире как горячая точка, сродни Ираку?

— О нет. В Украине намного лучше, чем в Ираке. Здесь достаточно много электричества. В Ираке электроэнергия отключается на 12 часов в сутки. Кроме того, здесь все мирно — никто не пытается вас взорвать.

— Зато у Ирака не так напряженно с энергоресурсами.

— Действительно, там много и газа, и нефти. Зато слабый менеджмент. А в Украине тем, что есть, управляют достаточно хорошо.

— К сожалению, одним менеджментом нам все равно не обойтись. Украине нужны дополнительные источники энергии. Желательно недорогие и свои.

— Любая страна должна иметь сбалансированный портфель источников энергии. Он зачастую состоит из атомной, тепловой, гидроэнергии и возобновляемых энергоисточников. У вас в стране альтернативная составляющая, вырабатывающаяся из возобновляемых источников, пока незначительна.

— Что мешает Украине улучшить структуру своего энергетического портфеля?

— Для развития альтернативных источников энергии потребуются частные инвестиции. И тут нужно отдавать себе отчет в серьезности расходов, которые потребуется понести. Отдача не заставит себя ждать. Украина обладает ветроэнергетическим потенциалом величиной в 5000 МВт. Источники этой энергии сосредоточены главным образом в Крыму. Ветроэнергостанции, построенные на полуострове ранее, являются неэффективными и несовременными. Приватные инвестиции исправят существующее положение. Для их привлечения требуется введение «зеленого тарифа». Этот тариф признает повышенные затраты, связанные с возобновляемыми источниками энергии. В общем-то ничего нового: речь идет о проведении Украиной такой же политики в отношении альтернативных источников, как это делают Европа и другие страны мира, развивающие альтернативную энергетику.

— Не могли бы вы привести пример такой политики?

— В качестве примера можно взять некоторые штаты США, регионы в Великобритании или Францию, где государство покупает определенное количество электроэнергии от возобновляемых источников. Цена приобретения выше, чем тариф, по которому реализуется тепловая энергия. Таким образом признаются повышенные затраты, необходимые для развития возобновляемых источников.

— Интересно было бы услышать о механизме продажи альтернативной энергии?

— Как правило, возобновляемая энергия составляет 5—10% от всего энергетического портфеля. И именно правительство приобретает всю эту энергию. Также государство закупает в энергопортфель 50% атомной электроэнергии, 30% теплоэлектроэнергии и 10% гидроэнергии. При этом стоимость выглядит следующим образом. Ветровая энергия будет стоить 8 центов за кВт. Тепловая энергия — 4 цента, гидроэлектроэнергия — 3 и ядерная — 2 цента. Таким образом, получаем 100-процентное покрытие спроса, но стоимость каждого источника различна. Смешивая все это, выходим на баланс между дорогой ветроэнергией и дешевой атомной. Получаем среднюю цену около 5 центов за кВт. Конечно, можно получать больше электроэнергии, построив больше электростанций, сжигающих газ. Ведь они и эффективнее в эксплуатации, и производят более дешевую энергию. Но проблема в том, что для этого нужен газ. А если его у вас нет, то вы попадаете в зависимость от кого-то. Естественно, ветроэнергетика не может решить все проблемы. Но, если говорить непосредственно об Украине, она обеспечивает ей большую независимость от других источников.

— Насколько я понимаю, идея заключается в том, чтобы больше вырабатывалось энергии именно из альтернативных источников. Однако очевидно, что с увеличением их доли повышается и цена смеси энергий, полученных из различных источников. Как избежать этого удорожающего эффекта?

— Сейчас в Украине ветроэлектростанции вырабатывают всего лишь около 0,1% всей электроэнергии. Поэтому вряд ли ветровая составляющая может серьезно повлиять на тариф для потребителей электроэнергии.

— Я имел в виду, если мы будем активно развивать ветроэнергетику, то упадет ли ее себестоимость?

— Да, себестоимость снизится. Она зависит от качества турбин. В Калифорнии ветроэлектростанции используют уже 40 лет. То же самое можно сказать и о Германии. Там установлены турбины 4-го поколения. Они высоко расположены, эффективнее работают и больше производят. И, что немаловажно, не загрязняют окружающую среду.

— Допустим, что в Украине решены все вопросы, необходимые для развития ветроэнергетики. Готова ли всемирная энергетическая компания АES показать себя здесь не только как распределительная, но и как генерирующая компания?

— Конечно, ведь у нас достаточно опыта. Мощность всех ветроэлектростанций, как действующих, так и строящихся АES по всему миру, достигла 1000 МВт. Поэтому именно в этой отрасли Украины мы хотели бы расширять свое присутствие. Для осуществления этих планов необходим «зеленый тариф». Это позволит экономически эффективно строить современные ветряные станции или модернизировать уже существующие электростанции, принадлежащие государству.

— Изменениями в законе об электроэнергетике отечественные парламентарии уже намереваются установить «зеленый тариф». Насколько мне известно, есть некоторые трудности с определением размера этого тарифа. Вы для себя оценивали, какой тариф был бы интересным для инвестирования в Украину?

— Примерно 8 центов за кВт. Конечно, при таком «зеленом тарифе» лучшим вариантом была бы покупка государством всей произведенной на ветряных станциях электроэнергии. Это позволит установить на станциях самые современные турбины. Причем ветряные турбины могут частично производиться в Украине, что не только удешевит их, но и создаст новые рабочие места.

— Я хотел бы уточнить. Вы намерены устанавливать в Украине самые современные ветроэлектростанции?

— Мы устанавливаем самые передовые турбины. В нашем послужном списке — США, Великобритания и другие страны. Эффективность турбины определяется ее высотой и величиной лопастей.

— Как быстро окупаются такие электростанции? Я слышал оптимистические цифры — семь-восемь лет. Это реально?

— Вполне. Многое зависит от мощности, затрат на строительство, стоимости турбин, от постоянства и силы ветра в месте установки. Причем стоимость турбины можно уменьшить не только за счет ее местной сборки, но и за счет приобретения лопастей, произведенных в Украине. Например, завод по производству самолетов вполне может изготовить лопасти для турбин. Все это способно существенно снизить время возврата денег для инвесторов.

— Что вы можете сказать о прибыльности таких инвестиций?

— Многое зависит от того, каким образом финансируется проект. Одни компании берут на себя всю финансовую нагрузку. Другие привлекают для финансирования банки, фонды. Чаще всего обращаются за кредитом. Поэтому стоимость кредита должна соответствовать покрытию ваших инвестиций. Если, например, вы можете получить 20% возврата на ваши инвестиции, то такое предложение было бы интересным для многих частных инвесторов.

— В свое время Германия после принятия закона о «зеленом тарифе» построила самую мощную в мире ветроэнергетическую промышленность. Как вы думаете, последствия принятия украинского законопроекта будут такими же эффективными, как это было в Германии?

— Я думаю, что даже более эффективными. В Украине есть районы, где ветровые коэффициенты лучше, чем в Германии. Закон позволит диверсифицировать источники энергии и сделать более энергонезависимой Украину и Крым в частности. Ведь на полуострове больше всего ветров.

— При всех плюсах альтернативной и, в частности, ветроэнергетики, существует мнение, что время для активного ее развития еще не настало. Дорого?

— Да, ветровую энергетику развивать дороже, чем другие виды энергии. Если нет ветра, то нет и энергии. Это как раз самая большая проблема. Но снова хочу подчеркнуть, что как один из компонентов целостного энергетического портфеля страны ветроэнергетика помогает сбалансировать спрос на энергию. Кроме того, она не вредит окружающей среде. А проблема окружающей среды — это наша общая забота. Для наших детей и внуков нужна чистая среда обитания.

— Лучшим местом для развития ветроэнергетики вы считаете Крым?

—  Это самое ветреное место, и еще побережье Черного моря. Правда, есть еще регионы в районе Карпатских гор, демонстрирующие достаточно большой потенциал. Украина не гористая страна, но в целом имеет громадный ветровой потенциал, который нужно развивать. Величина этого потенциала превышает возможности большинства европейских стран.

— Изучая материалы по альтернативной энергетике, я встречал цифры, которые свидетельствуют, что потенциал ветра в Украине в десять раз выше, чем гидропотенциал. Это действительно так?

— Абсолютно. Как я уже говорил, и это согласуется с мнениями экспертов, ветровой потенциал страны составляет 5000 МВт.

— Как эту цифру можно себе представить?

— Этой мощности достаточно, чтобы удовлетворить 15% всех потребностей страны в электроэнергии.

— Мне встречались и более оптимистичные оценки — буквально 40% всех потребностей… Правда, в будущем.

— По-моему, это слишком оптимистично. Тем не менее потенциал страны достаточно высокий. И самое приятное, что частному бизнесу не нужно получать никаких разрешений на использование ветра.

— Никаких лицензий… Наверное, интересно заниматься таким бизнесом, когда не нужно волноваться о поставках энергетического сырья?

— Главное, чтобы дул ветер. Первую турбину на территории Украины установили в Крыму в 1931 году. Потенциал здесь для частного ветрового бизнеса подходящий. С точки зрения AES, развитие ветрового бизнеса — это часть будущего Украины. А мы хотим быть частью украинского будущего.

— Тогда мне остается пожелать вам как можно больше энергии из ветра.

— Украинский ветер — украинским людям.

— И без лицензий…

Сергей Следзь